Хорм, очень красивые стихотворения вы выкладываете. Как собственно и всегда.

LoS!!

Спасибо. Не всегда конечно. Но я рад, если кому-то это интересно. Кроме того, это становится все сложнее)). Здесь выкладывают столько потрясающе красивых вещей, что я ощущаю недостаток текстов и лит. вкуса).

Мда, вот такой я весь сейчас грустно-лиричный...
М. Цветаева
Павлу Эфрону

Осыпались листья над Вашей могилой,
И пахнет зимой.
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы всe-таки мой.

Смеетесь! -- В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой -- так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.

Опять с узелком подойду утром рано
К больничным дверям.
Вы просто уехали в жаркие страны,
К великим морям.

Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала --
Домой.

Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
И, если для целого мира Вы мертвый,
Я тоже мертва.

Я вижу, я чувствую,-чую Вас всюду!
-- Что ленты от Ваших венков! --
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!

Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
-- Письмо в бесконечность. -- Письмо
в беспредельность-
Письмо в пустоту.



Листья падают, падают, падают… и не взлетают
Так и я не взлетаю бессчетное множество раз
Дождь скользит по стеклу, а под ним кто-то слезы глотает
От ненужно – истертых, потрепанных временем фраз

Бесполезно – красивая осень внесла отпечаток
Ты так просишь, ну что ж, черкану для тебя некролог
Я с презреньем бросаю на землю тепло от перчаток
Завершая бессмысленно – (по)длинный злой монолог

В листопаде живет непонятная мне подоплека
Закурив, я желаю, что б дождь прекратил истерить
Вместе с дымом глотаю частицы пустого упрека
И поэтому завтра бросаю тебя… и курить.
Саша Бес

Anna,

Нет слов
Хорм,потрясающие стихи От последнего что-то совем тоскливо стало. *смотрит квадратными глазами* А можно еще?

Люблю)))) Все его стихотворение и это в частности)



Оооо... Помню как читала это на школьном спектакле, исполняя роль Марины.... Учителя плакали)(

Из величайшего, на мой взгляд, шедева русской культуры.
Сразу прошу прощения за то, что, цитируя "Слово о полку Игореве", не воспользовался ни Жуковским, ниЗаболоцким. Это надо читать на том языке - сердцем.

Дремлетъ въ поле Ольгово хороброе гнездо.
Далече залетело!
Не было оно обиде порождено
ни соколу,
ни кречету,
ни тебе, чръный воронъ,
поганый половчине!
Гзакъ бежит серымъ влъкомъ,
Кончакъ ему следъ править къ Дону великому.

Другаго дни велми рано
кровавыя зори светъ поведаютъ;
чръныя тучя с моря идутъ,
хотятъ прикрыти 4 солнца,
а въ нихъ трепещуть синии млънии.
Быти грому великому,
итти дождю стрелами съ Дону великаго!
Ту ся копиемъ приламати,
ту ся саблямъ потручяти
о шеломы половецкыя,
на реце на Каяле,
у Дону великаго!
О Руская земле, уже за шеломянемъ еси!

Се ветри, Стрибожи внуци, веютъ съ моря стрелами
на храбрыя плъкы Игоревы.
Земля тутнетъ,
рекы мутно текуть;
пороси поля прикрываютъ;
стязи глаголютъ:
половци идуть отъ Дона
и отъ моря,
и отъ всехъ странъ рускыя плъкы оступиша.
Дети бесови кликомъ поля прегородиша,
а храбрии русици преградиша чрълеными щиты.

Яр туре Всеволоде!
Стоиши на борони,
прыщеши на вои стрелами,
гремлеши о шеломы мечи харалужными.
Камо, туръ, поскочяше,
своимъ златымъ шеломомъ посвечивая,
тамо лежатъ поганыя головы половецкыя.
Поскепаны саблями калеными шеломы оварьскыя,
отъ тебе, яръ туре Всеволоде!
Кая раны дорога, братие, забывъ чти, и живота,
И града Чрънигова, отня злата стола,
и своя милыя хоти красныя Глебовны
свычая и обычая?

Были вечи Трояни,
минула льта Ярославля;
были плъци Олговы,
Ольга Святьславличя.
Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше
и стрелы по земли сеяше.
Ступаетъ въ златъ стремень въ граде Тьмуторокане,
той же звонъ слыша давный великый Ярославль,
а сынъ Всеволожь, Владимиръ,
по вся утра уши закладаше въ Чернигове.
Бориса же Вячеславлича слава на судъ приведе
и на Канину зелену паполому постла
за обиду Олгову
храбра и млада князя.
Съ тоя же Каялы Святоплъкь полеле яти отца своего
междю угорьскими иноходьцы
ко святей Софии къ Киеву.
Тогда, при Олзе Гориславличи,
сеяшется и растяшеть усобицами,
погибашеть жизнь Даждьбожа внука,
въ княжихъ крамолахъ веци человекомь скратишась.
Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть,
нъ часто врани граяхуть,
трупиа себе деляче,
а галици свою речь говоряхуть,
хотять полетети на уедие.

То было въ ты рати и въ ты плъкы,
а сицей рати не слышано!
Съ зараниа до вечера,
съ вечера до света
летять стрелы каленыя,
гримлютъ сабли о шеломы,
трещатъ копиа харалужныя
въ поле незнаеме,
среди земли Половецкыи.
Чръна земля подъ копыты костьми была посеяна,
а кровию польяна:
тугою взыдоша по Руской земли.
Что ми шумить,
что ми звенить -
далече рано предъ зорями?
Игорь плъкы заворочаетъ:
жаль бо ему мила брата Всеволода.
Бишася день,
бишася другый;
третьяго дни къ полуднию падоша стязи Игоревы.
Ту ся брата разлучиста на брезе быстрой Каялы;
ту кроваваго вина не доста;
ту пиръ докончаша храбрии русичи:
сваты попоиша, а сами полегоша
за землю Рускую.

Sven

Спасибо. Жаль авторство не мое).

Там было два последних, от какого именно?)
*
Если квадратные глаза не от ужаса, а ''еще'', это не сарказм, то постараюсь. Только скажите чего)).

nefas

согласен).

А пока я подтверждаю статус ''больших любителей Бродского'', которым меня вроде наградили)).

И. Бродский
Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако сильно.

Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем мне вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола,
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус.
вещь обретает не ноль, а Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порой, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не даёт побега: что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива.
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
1971


И.Бродский
***
Ты знаешь, с наступленьем темноты
пытаюсь я прикидывать на глаз,
отсчитывая горе от версты,
пространство, разделяющее нас.

И цифры как-то сходятся в слова,
откуда приближаются к тебе
смятенье, исходящее от А,
надежда, исходящая от Б.

Два путника, зажав по фонарю,
одновременно движутся во тьме,
разлуку умножая на зарю,
рассчитывая встретиться в уме.


А. Штейгер
Бывает чудо, но бывает раз.
И тот из нас, кому оно дается,
Потом ночами не смыкает глаз,
Не говорит и больше не смеется.

Он ест и пьет - но как безвкусен хлеб...
Вино совсем не утоляет жажды.
Он глух и слеп. Но не настолько слеп,
Чтоб ожидать, что чудо будет дважды.

Не знаю,выкладывали ли это сюда...
Уильям Шекспир. Феникс и голубь (Пер.Д.Щедровицкого)
Птица-вестник, громче пой,
Пой на пальме восседая:
Затруби - и птичьи стаи
Пусть летят на голос твой!

Ну, а ты, вещатель фальши,
Сатанинский балагур,
Смерти огненной авгур,
От собранья будь подальше.

Знайте: путь сюда закрыт
И злодею, и тирану.
Воздадим лишь честь Орлану -
Королю пернатых свит.

Есть у нас и пастор дивный -
В белой ризе Лебедь сам
Реквием исполнит нам
В виде песни лебединой.

Облаченный в траур Вран,
Ты потомство зачинаешь
Тем что грустно воздыхаешь, -
Так явись в наш скорбный стан.

Ах, любовь и верность сами
Уж мертвы, - так мы поем, -
Голубь с Фениксом вдвоем
В небеса ушли сквозь пламя.

В жизнь одну, в единый дух
Эти птицы были слиты:
Страстью - двойственность убита,
И в одном - не сыщешь двух.

Так сердца сумели слиться,
Что простор их не делил:
Это чудо нам явил
Голубь со своей царицей.

И любовь свой свет лия
В фениксовых глаз глубины
Отражала голубиный
Лик - его второе "я".

Так вот каждый оставался
Не собой и не иным,
Словно именем двойным
Некто в мире назывался.

Ум, смущен и с толку сбит,
Созерцал различья - в цельном:
Каждый, все же, был отдельным,
Воедино с другом слит.

Ум твердил: "Уж если двое,
Как одно, предстали мне,
Значит, сущность - не в уме,
А в любви, коль есть такое!.."

И вернейших двух друзей -
Две звезды, любви вершины -
Хор отпел печально, чинно
Погребальной песнью сей:

ПЛАЧ

Верность, честь и красота,
Чувств сердечных простота -
Днесь могилою взята.

Птица-Феникс умерла -
Вслед за голубем ушла:
В вечности гнездо свила.

Без потомства отошли:
Хоть иметь детей могли,
Но невинность сберегли.

Верности уж в мире нет,
Красоты пропал и след:
В гроб сошли во цвете лет.

Кто красив иль верен, - тот
Пусть к сей урне подойдет
И над прахом птиц вздохнет!..

Sateinen sдд

Польщен).
Ellada
Красиво.


Д.Быков
Жизнелюбивый сонет

С какой-то виноватостью устало
Я все свои грехи переберу
Я не умру от скромности, пожалуй
От сдержанности – тоже не умру
Я также не замалчиваю факта,
Что трезвым не останусь на пиру
Ещё я не умру от чувства такта
От вежливости – точно не умру
От этой горькой истины не прячась
Я изучаю сам себя на цвет
Я не умру от стольких дивных качеств
Что, видимо, мне оправданья нет
Да оправдаться я и не стараюсь:
Я умирать пока не собираюсь



Владимир Маяковский
ПОСЛУШАЙТЕ!

Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - кто-то хочет, чтобы они были?
Значит - кто-то называет эти плевочки жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит -
чтоб обязательно была звезда! -
клянется -
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
"Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!"
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!
1914



Осип Мандельштам

Я вздрагиваю от холода -
Мне хочется онеметь!
А в небе танцует золото -
Приказывает мне петь.

Томись, музыкант встревоженный,
Люби, вспоминай и плачь
И, с тусклой планеты брошенный,
Подхватывай лёгкий мяч!

Так вот она - настоящая
С таинственным миром связь!
Какая тоска щемящая,
Какая беда стряслась!

Что, если, вздрогнув неправильно,
Мерцающая всегда,
Своей булавкой заржавленной
Достанет меня звезда?


Владимир Леви (если я ничего не путаю)

Судьба строки - предсказывать судьбу
и исцелять невидимые раны
публичной постановкой личной драмы.
На твой спектакль (читай: автопортрет)
входной билет хранится столько лет,
насколько хватит выпитого неба.
В грохочущих сосудах ширпотреба
душа сгорает и летит в трубу...
В двуспальном переплете, как в гробу,
о перемене позы молишь слезно,
хрипишь и рвешься - воздуха! - но поздно:
ты промотался, ты истратил бронь,
ты платишь за украденный огонь...

Хорм,некоторые стихи уже выкладывали из последних) Но все равно красиво.

От самого-самого последнего)

Любимый мой Уильям Батлер Йейтс.

Плащ,корабль и башмачки

"Кому такой красивый плащ?"

"Я сшил его Печали.
Чтоб был он виден издали
И восхищаться все могли
Одеждами Печали".

"А парус ладишь для чего?"

"Для корабля Печали.
Чтоб,крыльев чаячьих белей,
Скитался он среди морей
Под парусом Печали".

"А войлочные башмачки?"

"Они для ног Печали.
Чтоб были тихи и легки
Неуловимые шаги
Подкравшейся Печали".


Печаль любви.

Под старой крышей гомон ворбьев,
И блеск луны,и млечный небосклон,
И шелест листьев,их певучий зов,
Земного горя заглушили стон.

Восстала дева с горькой складкой рта
В великой безутешности своей-
Как царь Приам пред гибелью,горда,
Обречена,как бурям Одиссей.

Восстала,-и раздоры ворбьев,
Луна,ползущая на небосклон,
И ропот листьев,их унылый зов,
Слились в один земного горя стон.

Иосиф Бродский.
Postscriptum

Как жаль,что тем,чем стало для меня
твое существование,не стало
мое существованье для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош,увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения...Увы,
тому,кто не умеет заменить
собой весь мир,обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.

Вот и снова я полез в эту тему. Ну что поделать, мыслей умных нет, буду хоть стихи вспоминать.
Sven

Простите, не заметил видно. А читал вроде внимательно((.

Дмитрий Быков
В общем, представим домашнюю кошку, выгнанную на мороз.
Кошка надеялась, что понарошку, но оказалось - всерьёз.
Повод неважен: растущие дети, увеличенье семьи...
Знаешь, под каждою крышей на свете лишние кошки свои.

Кошка изводится, не понимая, что за чужие места:
Каждая третья соседка - хромая, некоторые - без хвоста...
Здесь на помойке чужие законы, правила и вожаки.
Нам-то, домашним, они незнакомы. Стало быть, мы чужаки.

Дома она научилась другому - брать у хозяев еду,
Чувствовать их приближение к дому, празднество или беду,
Мыться на кухне, гостей приглашая и умиленно урча,
Вовремя влезть на плечо, утешая, вовремя спрыгнуть с плеча...

Здесь ни к чему этот редкостный навык. Здешняя доблесть грубей:
Рыться в отбросах, метаться от шавок, дружно гонять голубей...
В этом она разберется позднее, ну а пока, в январе,
В первый же день она станет грязнее всех, кто живет во дворе.

Коль новичок не прошел испытанья - не отскребется потом,
Коль не умеет добыть пропитанья - станет бесплатным шутом,
Коль не усвоил условные знаки - станет изгоем вдвойне,
Так что, когда ее травят собаки, кошки на их стороне.

В первый же день она скажет дворовым, вспрыгнув на мусорный бак,
Заглушена гомерическим ревом местных котов и собак,
Что, ожиданием долгим измаян ("Где она бродит? Пора!"),
К ночи за нею вернется хозяин и заберет со двора.

Мы, мол, не ровня! За вами-то сроду вниз не сойдет человек!
Вам-то помойную вашу свободу мыкать в парадном вовек!
Вам-то навеки - дворы, батареи, свалка, зима, пустыри...
Ты, что оставил меня! Поскорее снова меня забери!

...Вот, если вкратце, попытка ответа. Спросишь, платок теребя:
"Как ты живешь без меня, вообще-то?" - Так и живу без тебя:
Кошкой, наученной новым порядкам в холоде всех пустырей,
Битой, напуганной, в пыльном парадном жмущейся у батарей.

Вечер. Детей выкликают на ужин матери наперебой.
Видно, теперь я и Богу не нужен, если оставлен тобой.
Так что, когда затихает окраина в смутном своем полусне,
Сам не отвечу, какого хозяина жду, чтоб вернулся ко мне.

Ты ль научил меня тьме бесполезных, редких и странных вещей,
Бросив скитаться в провалах и безднах нынешней жизни моей?
Здесь, где чужие привычки и правила, здесь, где чужая грызня -
О, для чего ты оставил (оставила) в этом позоре меня?!

...Ночью все кошки особенно сиры. Выбиты все фонари.
Он, что когда-то изгнал из квартиры праотцев на пустыри,
Где искривились печалью земною наши иссохшие рты,
Все же скорее вернется за мною, нежели, милая, ты.


Рождественский (по памяти)
Стихи о собаках

Дворовых собак по особому холят -
За то, что они, на луну подвывая,
От будки до дома все ходят и ходят
Под гулкою проволокой. Как трамваи...

Я их не тревожу. Я с ними не знаюсь.
За это они меня вправе облаивать.
Но жарко читать мне спокойную надпись:
"Собак без ошейников будут вылавливать..."

За что их? За внешность? За клочья репейника?
За пыльную шерсть? За неясность породы?
За то, что щенками доплыли до берега?
Доплыли - и стали ошибкой природы?

Собаки-изгои. Собаки-отшельники.
Надрывней поминок. Ребенка добрее.
Они бы надели любые ошейники,
Надели бы! Если б ошейники грели.

За что их? У них же - душа нараспашку.
Они ж в человечество верят отчаянно!..
И детское: "Мама, купи мне собачку..." -
В собачьих глазах застывает печалинкой...

И вот, разуверившись в добрых волшебниках,
Последнюю кость закопав под кустами,
Собаки, которые без ошейников,
Уходят в леса, собираются в стаи...

Ты знаешь - у них уже волчьи заботы!
Ты слышишь - грохочут ружейные полымя!..
Сегодня мне снова приснятся заборы.
И лязги цепные за теми заборами.

Хорм,
как же, как же... Первое стихотворение про кошку недавно выкладывал в ЖЖ мой френд, я долго по этому поводу выступала. В общем, повторюсь - ужасно не люблю, когда в произведениях искусства используют животных, особенно таким образом. Я понимаю, зачем это сделано здесь - чтобы вызвать жалость к абстрактной кошке, а через нее - к конкретному человеческому персонажу. От меня этого добиться не удалось. Кошку безумно жаль, человека ничуточки - не работает идея автора в моем случае. Людей мне вообще редко бывает жаль, тем более, в таких случаях - девушка его бросила, можно подумать. А бедную абстрактную животину, привыкшую к теплу и любви, выкинули в мерзкий, холодный и злой мир. Разве сравнимы эти ситуации вообще? Только злость остается за использование образа кошки. Правда, создан он мастерски, тут не поспоришь. И технически очень хорошее стихотворение.

Anna,
Я прочитал.
Допустим мне, в этом стихотворении последние строки, на тему несчастного брошенного человека, не импонируют категорически. Слишком гиперболизировано.
''чтобы вызвать жалость к абстрактной кошке, а через нее - к конкретному человеческому персонажу''
Ну да. Мне это не слишком нравится.
Но если я выпишу отрывок, а потом скажу, что остальная часть мне не нравится, как-то это неправильно. Вроде как неуважение к автору.

PS.

Жаль. Я вообще злобный ненавистник той части человечества, которая наплевательски относится к братьям нашим меньшим. У меня кот подобран с улицы. В ветпункте сказали что найденышу около месяца. Сейчас весом 8 кило и в три раза меня наглее. Но это уже не сюда.

Я тоже противник построчного разбора стихов, о чем не раз говорила в своей стихотворной теме и в некоторых других. Но я бы не сказала, что в данном случае я занимаюсь построчным разбором и выдергиваю строчки из контекста. Мне не нравится сама идея стихотворения. Но я тебя поняла. А за кота тебе респектище. И заходи в тему Братья наши меньшие, где можешь рассказать о своем коте и выложить его фотографии. С удовольствием посмотрю.

Хорм, сколько потрясающих стихотворений1 буду постепенно вчитываться, такое нельзя переварить одномоментно)

Постараюсь почаще делиться любимыми произведениями

Роман Матюшин
Все на земле для нас живущих
Творцом сотворено не зря.
О, посмотри, оратор лгущий,
На эти краски октября.

Зарю кленовую встречая,
Покров снимаю с головы.
И кто же может не печалясь
Стоять у гибнущей листвы ?

Ах, кто же этот искуситель,
Что вам наделал столько зла ?
Куда, куда же вы летите,
Отпав навеки от Ствола ?

Не Он ли вас растил с любовью,
От всех напастей ограждал ?
Не Он ли вас питал Собою
И ничего взамен не ждал ?

А вы, неужто в самом деле,
Забыты добрые дела ?
Ведь жили вы и зеленели
Пока питались от Ствола.

Но эти гибельные краски
Добились все же своего,
И вы отпали без опаски
(Ах, если б знали, от Кого !)

И вами преданные Клены
Глядят, куда вас гонит вихрь.
О, верность листьев незеленых,
Да не погубишь дней моих !

И это гордое паренье
В октябрьской мертвой синеве,
Ах, это все-таки паденье,
И смерть на неживой траве.

Куда вы, гибельные чада,
По чьей оторваны вине ?
Преступная свобода падать,
Да не отыщешься во мне !

Все на земле для нас живущих
Творцом сотворено не зря.
О, посмотри, оратор лгущий,
На эти краски октября.

Январь 1987 г.

У меня упорное чувство, что это стихотворение где-то было тут) Но все же.

Дмитрий Сухарев
"Вспомните, ребята"
1977 г.

Вспомните, ребята, поколение людей
В кепках довоенного покроя.
Нас они любили,
За руку водили,
С ними мы скандалили порою.

И когда над ними грянул смертный гром,
Нам судьба иное начертала -
Нам, непризывному,
Нам, неприписному
Воинству окрестного квартала.

Сирые метели след позамели,
Все календари пооблетели,
Годы нашей жизни как составы пролетели -
Как же мы давно осиротели!

Вспомните, ребята,
Вспомните, ребята,-
Разве это выразить словами,
Как они стояли
У военкомата
С бритыми навечно головами.

Вспомним их сегодня всех до одного,
Вымостивших страшную дорогу.
Скоро, кроме нас, уже не будет никого,
Кто вместе с ними слышал первую тревогу.

И когда над ними грянул смертный гром,
Трубами районного оркестра,
Мы глотали звуки
Ярости и муки,
Чтоб хотя бы музыка воскресла.

Вспомните, ребята,
Вспомните, ребята,-
Это только мы видали с вами,
Как они шагали
От военкомата
С бритыми навечно головами.

Андрей Земсков, автор-исполнитель из Владивостока, забавляется. Пишет стихи в реальном времени на только что заданную тему. Говорит, что так пишут многие поэты, а для него (в данном случае) это просто словесная эквилибристка и "плетение от фонаря". Видать, люблю я такое:

Дожить до преклонных лет и понять, что не
Дожил до себя того, что, увы, вчера.
Что облачность переменна, как всё в стране,
Где третьего встретить – значит, начать с утра.

С утра до утра, а утро – оно вполне.
Утроба трясётся, утрётся рукой травы.
Я – третий, а это значит, водить не мне.
И значит, те двое первых – они правЫ.

ПравЫ, а вернее, прАвы, не в этом соль.
Солёные воды моря – они уже.
За стенкой звучит стаккато – диез бемоль.
За окнами лужи, октябрь и дожди в душе.

В душЕ. А быть может, в дУше – пойди спроси.
Стремится вода укрыться в фарфоре дна.
Пора собирать манатки, ловить такси,
Рядиться в вериги, какого, прости, рядна?..

Стихи, которые меня зацепили. Мне очень сложно критиковать.

Богдан Агрис.
Я просыпаюсь. Я режу свой сон о хрусталь...

Я просыпаюсь. Я режу свой сон о хрусталь.
Лезвие ветра - в фасеточном саване ос.
Ёрзают буквы, и напрочь слетают с листа
В рдяное марево светом распятых берез.

Город скользит по ладони, и тонет в стерне.
Город сквозит привидением сквозь решето.
Если б его очертания стали верней...
Впрочем, наверное снова случится не то.

Лунные рвы рассекают собой горизонт,
Швы не свести, не получишь в итоге "алеф".
И в январе все нужнее становится зонт, -
Лед получил причитавшийся льду обогрев.

Бдительны звери на шторах, уже не уйдешь.
Падай себе в горловину расхристанных зим.
Были мы - камни, а вот - получается дождь.
Капли шутя пропадают в окружной грязи.

Пляшут растения свой затяжной контрданс.
Небо вцепилось рентгеновским зрением в мозг.
Я - Дон-Кихот, я скликаю своих Санчо Панс
Сбить мне с гортани трезвучьями ноющий воск.

Скоро коней поведут под уздцы в тишину.
Скоро огонь поведут к полынье на убой.
Я остаюсь, чтобы в лапы к кабацкому сну
Всласть загреметь с перепачканной вдрызг голытьбой.

Я остаюсь, я готовлю себе бубенец,
Шапку трехцветную правлю иглой тростника.
Если написана книга, то книге - конец.
Но бесконечен пустой перебор дневника.


Эмиль Верхарн.
Декабрь
Гости

- Откройте, люди, откройте дверь мне!
Стучусь в окно я, стучусь в косяк.
Откройте, люди! Я - зимний ветер,
Из мертвых листьев на мне наряд.

- Входи свободно, холодный ветер,
Живи всю зиму в печной трубе;
Тебя мы знаем, тебе мы верим,
Холодный ветер, привет тебе!

- Откройте, люди! Я - неустанный,
В неверно-серой одежде дождь.
Я чуть заметен в дали туманной,
На фоне неба и голых рощ.

- Входи свободно, дождь неустанный,
Входи, холодный, входи, глухой!
Входите вольно, дождь и туманы,
Есть много трещин в стене сырой.

- Откройте, люди, дверные болты,
Откройте, люди! Я - белый снег.
Все листья, ветер, в полях размел ты,
Плащом я скрою их всех, их всех.

- Входи свободно под крики вьюги
И лилий белых живой посев
Разбрось щедрее по всей лачуге
До самой печи, о белый снег!

Входите смело, снег, дождь и ветер,
Входите, дети седой зимы!
Мы, люди, любим и вас и север
За скорбь, что с вами познали мы!

Хорм,
первое очень понравилось. Со вторым сложнее - образы очень красивые, но рифмы... Единственное, может, это такой способ рифмовки - по звучанию, а не по буквам? (не знаю, как это правильно называется, но такой способ есть)

Anna,
Спасибо.
Я больше про первое говорил). Меня творчество Агриса зацепило. Сильно. Но сейчас он кажется(мне очень и очень жаль) уже не пишет.

Богдан Агрис.
На зрачках - вековечное вето

На зрачках - вековечное вето:
Где тебе просмотреть этот клип -
Мешанину вчерашнего лета,
Карт Москвы, гуттаперчевых лип.

Ныне это всего лишь страница,
Фотокопия, оттиск, вранье:
У стены монастырской - бойницы,
И галдит вразнобой воронье.

Се, записаны склоки и шашни,
А виновен, как водится, в том
Чертов стилос Останкинской башни,
Притворившийся Божьим перстом.

Потому - две минуты на сборы...
Что же ты до сих пор не проник
В равновесие, в точку опоры,
В златоустую матрицу книг?...



Богдан Агрис.
Сердце эдема
Анне Керман

Если ныне ветра обретают сознанье и речь,
Если наши тела в зазеркальный вросли промежуток, -
Кто возьмется нутро заповедного сада стеречь?
Кто прорвется к нему, наплевав на запреты маршруток?

Как ресница, в хрусталике плавает яблочный сон,
Обращаясь занозой, лишь только доходит до сердца.
Рана времени - здесь, но ее бередить - не резон:
Не излечишь ее легковесной рукой иноверца.

Мне бы только понять, как же с нами стряслись имена?
Назови меня лишь, - и разлука ворвется мгновенно.
Пишешь слово "любовь", - а написано будет "война",
И горит Карфаген, и Аттила идет на Равенну.

Что же эта ладонь наливается тяжестью вдруг?
Что оделись в базальт невесомые мнимые числа?
И мгновенный зигзаг разбивает космический круг
На бессмыслицу сил и бессилие всякого смысла.

А черта горизонта становится слишком близка.
Воздух -- лунный ландшафт: чересчур уж в нем крапин и вмятин.
Замер камень в руке -- он уже не дождется броска.
Голос вычертил след -- иероглиф по образу "ятя".

Мы записаны в камень, мы втравлены в известь и жесть.
Мы -- лакуна пейзажа, обмолвка морщинистой речи.
Мы -- последний пробел, тот, который уже не прочесть,
Не лицо, но рельеф, где зияет расщелина встречи.

Тягость век вековых... (Или -- "век вековать"? Подскажи...)
Неба пасмурный воск процарапав ресницами сосен,
Чтобы не ускользнуть за черту вековечной межи,
Зрячей хваткою ветра держись за шершавые оси.

Хоть тобой до сих пор все болеет седая вода,
Нас и ей не признать -- мы забытые, смертные боги...
...Через сердце Эдема продеты войной провода,
Те, что выведут нас напрямую к железной дороге.

Истории осенних вечеров

картина дней недели
ляжет ровными мазками
на полотно тоски.

ветер за окном гуляет,
холод и луна сияют,
но там где я тепло.

подъезд сырой,
почтовый ящик
кажется письмо.

нет.открытка от друзей.
один читаю
как там хорошо.

истории осенних вечеров
и капля виски.
серый блюз москвы.

полуночники выходят,
я запираюсь в темноте.
слышу - шлюха плачет.

её слёзы.всё рекой.
ей бы щяс домой.
нет.одна рыдает.

пьяные гуляки
да и просто охламон
мы все по сути одиноки

так почему бы не всплакнуть
над тускленькой открыткой
что каждый день приходит -

от моих друзей.

Марк Айдахо

Варлам Шаламов.

***
Не дождусь тепла-погоды
В ледяном саду.
Прямо к Богу черным ходом
Вечером пойду.

Попрошу у Бога места-
Теплый уголок,
Где бы мог я слушать песни
И писать их мог.

Я б тихонько сел у печки,
Шевелил дрова.
Я б выдумывал без свечки
Теплые слова.

Тают стены ляденые,
Тонет дом в слезах,
И глядет твои ночные
Карие глаза.

Это все ее приметы-
Черной ночи шепотки.
Обещанья и заветы
Расширявшие зрачки.

Это жизнь в лесу, в слепую!
Продвижение наугад
В темень черно-голубую,
В полуночный листопад.

Где шуршат как крылья птицы
Листья старых топлей,
Где на плечи мне садится
Птица радости моей.

Виталий Калашников.
"Ты сбиваешься с ног..."
Ты сбиваештся с ног, но мало что меняется.
Старый свитер промок,
И табочак кончается.
Но не все, не все так плохо, не печалься, брат,
Пока есть на свете кто-нибудь, кто нам с тобою рад.

А ведь это твой дом, но торопиться некуда,
Да и вспомнишь с трудом, как в нем был счастлив некогда.
Но не все, не все так плохо, не печалься, брат,
Пока есть на свете кто-нибудь, кто нам с тобою рад.

Ты идешь по Москве под фонарями мокрыми,
По бездомной листве, не отражает стеклами.
Но не все, не все так плохо, не печалься, брат,
Пока есть на свете кто-нибудь, кто нам с тобою рад.

Ты войдешь в переход и упадешь на корточки.
Подойдет чей-то кот и потрется мордочкой.
Все не так, не так уж плохо, не печалься, брат,
Видишь, есть на свете кто-то, кто нам с тобою рад.

Все не так, не та уж плохо, не печалься, брат,
Видишь, есть на свете кто-то, кто нам с тобою рад.

Сжала руки под темной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".
1911
Ахматова

ЛЕНИНГРАД

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.

Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,

Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.

Петербург! я еще не хочу умирать!
У тебя телефонов моих номера.

Петербург! У меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
Мандельштам

Обожаю просто Кирсанова. вот это его стихотворение является моим фаворитом на протяжении уже стооольких лет

АД
Иду
в аду.
Дороги -
в берлоги,
топи, ущелья
мзды, отмщенья.
Врыты в трясины
по шеи в терцинах,
губы резинно раздвинув,
одни умирают от жажды,
кровью опившись однажды.
Ужасны порезы, раны, увечья,
в трещинах жижица человечья.
Кричат, окалечась, увечные тени:
уймите, зажмите нам кровотеченье,
мы тонем, вопим, в ущельях теснимся,
к вам, на земле, мы приходим и снимся.
Выше, спирально тела их, стеная, несутся,
моля передышки, напрасно, нет, не спасутся.
Огненный ветер любовников кружит и вертит,
по двое слипшись, тщетно они просят о смерти.
За ними! Бросаюсь к их болью пронзенному кругу,
надеясь свою среди них дорогую заметить подругу.
Мелькнула. Она ли? Одна ли? Ее ли полузакрытые веки?
И с кем она, мучась, сплелась и, любя, слепилась навеки?
Франческа? Она? Да Римини? Теперь я узнал: обманула!
К другому, тоскуя, она поцелуем болящим прильнула.
Я вспомнил: он был моим другом, надежным слугою,
он шлейф с кружевами, как паж, носил за тобою.
Я вижу: мы двое в постели, а тайно он между.
Убить? Мы в аду. Оставьте у входа надежду!
О, пытки моей беспощадная ежедневность!
Слежу, осужденный на вечную ревность.
Ревную, лететь обреченный вплотную,
вдыхать их духи, внимать поцелую.
Безжалостный к грешнику ветер
за ними волчком меня вертит
и тащит к их темному ложу,
и трет меня об их кожу,
прикосновенья — ожоги!
Нет обратной дороги
в кружащемся рое.
Ревнуй! Эти двое
наказаны тоже.
Больно, боже!
Мука, мука!
Где ход
назад?
Вот
ад.

это не я его так косячно разместила )) это оно в таком формате написано, вообще в виде ромба должно быть, но что-то тут не получилось..

Вот забавно, если сравнить два последних поста...
То, что выложила Sven - классика, простая и строгая. Но такая красивая.
То, что выложила Go.. - да, форма соблюдена. Оригинально, ничего не скажешь. Только у меня такое впечатление, что автор гнался исключительно за оригинальностью. Потому что души нет. Красивые пустые образы и оригинальная форма.
Все имхо.

Опять мирно схожу с ума...
Павел Антокольский.

Песня дождя.
Вы спите? Вы кончили? Я начинаю.
Тяжелая наша работа ночная.

Гранильщик асфальтов, и стекол, и крыш -
Я тоже несчастен. Я тоже Париж.

Под музыку желоба вой мой затянут.
В осколках бутылок, в обрезках жестянок,

Дыханием мусорных свалок дыша,
Он тоже столетний. Он тоже душа.

Бульвары бензином и розами пахнут.
Мокра моя шляпа. И ворот распахнут.

Размотанный шарф романтичен и рыж.
Он тоже загадка. Он тоже Париж.

Усните. Вам снятся осады Бастилий
И стены гостиниц, где вы не гостили,

И сильные чувства, каких и следа
Нет ни у меня, ни у вас, господа.


Я люблю тебя...
Я люблю тебя в дальнем вагоне,
В желтом комнатном нимбе огня.
Словно танец и словно погоня,
Ты летишь по ночам сквозь меня.

Я люблю тебя - черной от света,
Прямо бьющего в скулы и в лоб.
Не в Москве - так когда-то и где-то
Все равно это сбыться могло б.

Я люблю тебя в жаркой постели,
В тот преданьем захватанный миг,
Когда руки сплелись и истлели
В обожанье объятий немых.

Я тебя не забуду за то, что
Есть на свете театры, дожди,
Память, музыка, дальняя почта...
И за все. Что еще. Впереди.


Стивен Крейн.
***
В пустыне
Я встретил человека - нагого, дикого
Сидя на корточках,
Он держал в руках свое сердце
И грыз его.
Я спросил: - Вкусное ли оно, друг?
- Оно горькое, горькое! - ответил человек,
Но мне нравится его грызть,
Потому что оно горькое
И потому что это мое сердце.

***
Я стоял на возвышении,
А внизу было множество чертей,
Бегающих, скачущих,
Упивающихся Грехом.
Один посмотрел вверх, усмехаясь,
И сказал мне: - Товарищ! Брат!

***
- Правда, - сказал странник, -
Похожа на горный пик, на крепостную башню.
Я часто бывал там,
На самой вершине,
Откуда весь мир кажется черным.

- Правда, - сказал другой странник, -
Похожа на вздох, на легкий ветерок,
Неуловимую тень или виденье.
Долго я гнался за нею,
Но ни разу не коснулся
Даже края ее одеяния.

И поверил я второму страннику,
Потому что Правда была для меня
Вздохом, легким ветерком,
Неуловимой тенью, виденьем,
И ни разу не коснулся я
Даже края ее одеяния.

***
Путник,
Отыскавший тропинку к Правде,
Вдруг застыл в удивлении:
Она густо заросла травой.
- Гм, - сказал он, -
Похоже, здесь давно уже
Никто не ходил.
Потом он заметил, что каждая травинка -
Острый нож.
- М-да, - пробормотал он тогда, -
Поищу-ка я другую дорогу.

Форма, да, оригинальна, но не это его отличает, не этим он оригинален, я считаю. Форма в данном стихотворении (кстати, не припомню больше у Кирсанова стихов, представленных в какой-либо форме) лично для меня задает какой-то свой ритм, темп, который необходим для данного стихотворения, благодаря которому оно и воспринимается по особому.
Для меня поэзия Кирсанова отличается от других именно разнообразием ритмов, а также словесной изобретательностью. Еслил хотите, потом ещё могу что-нибудь из его творчества выложить..

Давай. Было бы интересно. Одного стихотворения все-таки мало.

Кусочек из совсем новой песни Олега Медведева:

Вокруг все твердят, как спелись, что коли ты стал героем,
То должен быть строг и строен -
На каждую лажу мира клинок вынимать из ножен.
Но в этом-то вся и прелесть, что если ты стал гером,
(А ты уже стал героем)
То никому на свете ты ничего не должен...

...Ну вот ты и стал героем, ты весь - как сплошной прочерк,
Тебя позабыли всюду.
А ежели где вспомнят - втыкают булавки в фото.
Но ты уже стал героем, тебе не страшна порча,
Тебя не берет вуду,
Твой след теряют собаки, когда узнают, кто ты...

Ах... Ну когда же он уже доедет до нас?
Счастливые москвичи смогут увидеть и услышать Олега уже послезавтра, 10 ноября.

ППКС. Абсолютно согласна с высказыванием.

Из вчерашней френд-ленты.

Первое - пост девушки Кати под названием "Чай с гвоздикой":

...И выпив ночь за глоток, ты, как всегда, не напьешься. И тьма внутри - кипяток, а ты не плачешь, смеешься, и чай - пакетик на стол, и пахнет странно, гвоздикой... Кому сказала - постой, идущий за Эвридикой, постой - завяжу платок на правом твоем запястье. За каменистым плато луна оскалится пастью, и взвоет Цербер звонком мобильного среди ночи, и не глотается ком, и ты не плачешь - а хочешь...
Платок распустится в нить, струной заструится следом. Иди, но только вернись, вернись хотя бы до лета - когда остывшая тьма нальется чайной прохладой... В Аиде слякоть. Зима. И ты не плачешь - а надо.
Платок на нить изошел, оставь надежду, входящий. Рванется воздух, как шелк, шагнешь, как камень из пращи... Звенит струной волокно, блестит тропинкою млечной. Ноябрь. Пусто. Темно. И я не плачу - мне нечем.
И выпив Леты глоток, ты не забудешь - не сможешь. Ее не пустят. Зато - скрипучей новенькой кожей мурлыкнут крылья в ночи, и тень метнется резная, и ты в окно постучишь, и я тебя не узнаю, но на коленях платок - он цел, и пахнет гвоздикой - ждала вихрастый моток, а он - как новый, гляди-ка... Реальность выдала сбой. Ты на меня оглянулся. Но мы не плачем с тобой.
Ведь кто-то все же вернулся.

Второе - пост моей старой знакомой по имени Надя, ее первый эксперимент в таком стиле:

"Дед Мороз, представляешь, я ведь к тебе с несбыточным. Мне вот - важней, тебе, старому, - все равно... Пусть проснется оно, ну пусть замигает, выскочит, пусть откроется это асечное окно?.."
...Только холодно в доме, и за день рассудок выдохся. Дед Мороз-дальнобойщик где-то застрял в пути. И я лучше уж сяду, выпью вина и вырублюсь, чем смотреть на твое вечное "Не в сети"...

пожалуй, понравилось!

А меня вот что недавно тронуло очень .

***
Держи: вот кисть и вот мольберт, и сразу сводит скулы.
Накинь на спинку стула свой пиджак, пусть не сюртук, но ведь и ты не музыкант. И не поэт, не вождь и даже не вожак, не Гегель и не Кант, а так — царапатель по тыльной стороне души, сравнявший с третью сажени аршин и раскидавший свои камни где попало. Еще не время собирать, ты слышишь: слишком мало для того, чтоб с крыши делать шаг, и много чересчур, чтоб так: повесить — не сюртук, а всё ж пиджак — на спинку стула; опять до дрожи сводит скулы, и наземь падают мольберт и кисть, смычок и партитура, всё это сдуру, ты не Гегель, не поэт, не Кант, достигший несказуемых вершин, я знаю без тебя, что трети сажени равняется аршин, и остальной набор констант, но ты дыши, надсадным кашлем в тысячи карат царапай обе стороны души. Дыши, мне тишина страшнее во сто крат.

(с)

из ЖЖ yacedaka

Евгений Евтушенко (?)
Не надо

Не надо...
Всё призрачно -
и тёмных окон матовость,
и алый снег за стоп-сигналами машин.
Не надо...
Всё призрачно,
как сквер туманный мартовский,
где нет ни женщин, ни мужчин -
лишь тени женщин и мужчин.
Не надо...
Стою у дерева,
молчу и не обманываю,
гляжу, как сдвоенные светят фонари,
и тихо трогаю рукой,
но не обламываю сосульку тоненькую с веточкой внутри.
Не надо...
Пусть в бултыхающемся заспанном трамваишке
с Москвой, качающейся мертвенно в окне,
ты, подперев щеку рукою в детской варежке,
со злостью женской вспоминаешь обо мне.
Не надо...
Ты станешь женщиной,
усталой, умной женщиной,
по слову доброму и ласке голодна,
и будет март,
и будет мальчик, что-то шепчущий,
и будет горестно кружиться голова.
Не надо...
Пусть это стоит, как и мне, недёшево,
с ним не ходи вдвоём по мартовскому льду,
ему на плечи свои руки ненадёжные
ты не клади,
как я сегодня не кладу.
Не надо...
Не верь, как я не верю,
призрачному городу,
не то, очнувшись, ужаснешься пустырю.
Скажи: "Не надо!",
опустивши низко голову,
как я тебе сейчас
"Не надо..."
говорю.


Саша Бес
Я запомню тебя, чтоб найти через сотни лет...

Я запомню тебя, чтоб найти через сотни лет
Чтоб когда-нибудь вместе камин растопить стихами
С головой завернуться в коричневый мягкий плед
И заполнить разлуку известными нам штрихами

Я запомню тебя, чтоб при встрече тепло обнять
Чтоб насквозь пропитаться твоей пеленой прохлады
Чтоб за все эти годы друг друга простить… понять
Чтобы взять кочергу и собрать угольки баллады

Я запомню тебя, чтоб при встрече легко солгать:
«Я совсем не скучал в этом обществе светских пташек
И вообще, ты прости, мне к другой пора убегать»
А в ответ: «Посмотри! Изумительна роспись чашек»

Я запомню тебя, чтоб больнее было терять
Чтоб кому-то сказать: «Извини, я влюблен в другую»
Чтобы ночью тайком целовать золотую прядь
И отчаянно - больно унизить тебя нагую…

Я тоже зачитывалась его стихами одно время. Как-то увидела.. на дайри, кажется, в сообществе, и всё... пошло-поехало.
Мне у него вообще много что нравится.
Вот например:

***
Черный кот у ног урчит нежно
А за левым за плечом месяц
Ах, какой же этот мир снежный!
Будто хлопья кто впотьмах месит

Снег на паперти под цвет стали
Отражался в небесах былью
Мы с тобой на путь иной встали
Но на праведном ли мы были?

Соль рассыпалась, смахнем на пол
Не плюем через плечо – к черту
Мокрый снег пушистым льдом капал
Кто-то сводит перед сном счеты

Но сбивались облака в стаи,
Отражаясь в небесах былью
Это мы с тобой людьми стали
Только кем же мы тогда были?

Слушайте, как же приятно зайти в эту тему после того, как почитаешь подряд 3-4 темы с "творчеством" форумчан... Просто глаза и уши отдыхают. Вспоминается сероглазая Ада из фраевской "Энциклопедии мифов", которая убивала графоманов, ага.
Хорошие стихи у этого Саши Беса. И мой однофамилец продолжает приятно удивлять. Спасибо, ребят.

Наткнулась в сети на стхотворение,очень милое...прям про мою жизнь.

Как хорошо, что в доме звери
И на полу, и на окне...
Торчат их морды в каждой двери
И улыбаются тебе.

Как хорошо, что в доме радость
От их участия во всем.
Нам их присутствие досталось,
А наше- им. И мы живем...

Они нас любят просто так,
За то, что мы живем на свете,
Зло забывают, как пустяк,
И помнят доброе, как дети.

Они от горя защищают,
Как только в жизни свет погас,
И вместо нас заболевают,
И умирают вместо нас.

Когда нас звери покидают,
Легко, как-будто убежали,
То в сердце пустотой зияют
Места, что им принадлежали.

Как хорошо, что в доме звери,
Когда всю жизнь в твоей судьбе
Торчат их морды в каждой двери
И улыбаются тебе.

( авт. Н. Черных)

У меня сейчас проснулась какая-то необъяснимая любовь к Максимилиану Волошину Любимое стихотворение)

Одно из любимых у Элиота) Он меня очаровал.

Полые люди*
(перевод С.Степанова)

Миста Курц— он мертвый
Подайте Старому Гаю

I
Мы полые люди
Чучелолюди
Чешем в затылке
Увы! — солома у нас в голове.
В наших гортанях
Шепот и только
Смысла нет в наших толках
Словно ветер в иссохшей траве
Иль крысы на битых бутылках
В погребе нашем что пуст.
Призрак без формы, мертвый жест
Бессилье, тень без тени краски.
Вы не отведшие глаз
На пути в другое Царство смерти
Помяните при случае нас
Не отчаянных душ —
Мы лишь полые люди
Чучелолюди.
II
Глаз кои в призрачном царстве смерти
Страшно мне встретить
Здесь нет
Здесь лишь солнечный свет
На разбитой колонне
Дерево на юру
И голоса еще
Полощущиеся на ветру
Торжественней и удаленней
Звезды угасающей.
Что мне там
В призрачном царстве смерти
Не отдам я
Мышиных лохмотьев своих
С перекладиной шест
В поле
Ветру подвластен мой жест
Что мне —
Только б не встретить их
В том призрачном царстве смерти.
III
Безжизненная страна
Кактусам отдана
Воздвигнуты здесь изваянья
Внимать молитвам
Мертвых людей
В мерцаньи звезды угасающей.
Можно ль встретить картину такую
В сумрачном царстве смерти:
В одиночку проснувшись встает
В час когда мы
Содрогаемся от нежности
И губами привыкшими к поцелую
Битому камню гимны поет.
IV
Здесь нет тех глаз
Здесь вообще нет глаз
В сей юдоли звезд угасающих
В сей полой юдоли
На сей свалке утраченных наших царств.
В сем наипоследнем из мест встречи
Сбились мы в кучу
Молчим ни о чем
На берегу взбухшей реки
Слепы мы до
Возвращенья тех глаз
Вечной звездой
Многолепестковой розой
Сумрачного царства смерти
Упованьем
Никчемных людей.

V
Мы пляшем перед кактусом
Кактусом кактусом
Мы пляшем перед кактусом
В пять часов утра
Меж мыслью
И воплощеньем
Меж помыслом
И поступком
Падает Тень
Яко Твое есть Царство
Меж замыслом
И твореньем
Меж страстью
И страстью ответной
Падает Тень
Жизнь так длинна
Меж вожделеньем
И спазмом
Меж возможным
И сущим
Меж общим
И частным
Падает Тень
Яко Твое есть Царство
Яко Твое есть
Жизнь так
Яко Твое есть Ца
Вот как кончится мир
Вот как кончится мир
Вот как кончится мир
Вовсе не взрывом а всхлипом.

Веня Дркин "Бесимся"

Мы с тобой за шальной игрой
В четыре руки, да в четыре ноги
Под колючей бедой, да под горячей струей,
По причине тоски, да под предлогом строки
Наш дуэт - беспричинная месть
Параноический бред - ни пропеть, ни прочесть
Неуклюжий сюжет:
Тащим в чистые простыни грязный ответ
На красивый вопрос.

Бесимся, бесимся, бесимся под новым месяцем, месяцем, месяцем.
Чертовка мельница, мельница, мельница все также вертится, вертится, вертится...
Заглянувший в окно не отмолится, не открестится...

Ты да я - гости небытия
В забытьи теплоты, да под теплом пустоты
Утром рано воды из-под крана, кляня
Приближение дня - самой страшной беды
Вот и мы под прицелом войны
Мы ни слова в ответ, мы ни слова взаймы
Огоньки сигарет, да в последний раз чай
Полчаса до весны. Уходящий трамвай.

Бесимся, бесимся, бесимся под новым месяцем, месяцем, месяцем.
Чертовка мельница, мельница, мельница все также вертится, вертится, вертится...
Заглянувший в окно не отмолится, не открестится...

Anna, чудесная песня! Никак не нарадуюсь, что кому-то нравится та же музыка что и мне)

Да ладно, нас много таких.

люблю, люблю я этот стих, не знаю чем именно он меня берёт, но помню его со школьных парт ещё дословно, причём он постоянно почему-то очень часто в моей голове просто так всплывает )
его, думаю, все знают, но не все понят, наверное, вот, хотелось бы напомнить.. )

М. Ю. Лермонтов. «Нет, я не Байрон, я другой...»
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум не много совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? Кто
Толпе мои расскажет думы?
Я — или бог — или никто!

Go..,Лермонтов...Моя первая любовь)) И стих любимый.
Я не фанат Гумилева. Но стихотворения эти до жути просто понравилось.

ЭТО БЫЛО НЕ РАЗ

Это было не раз, это будет не раз
В нашей битве глухой и упорной:
Как всегда, от меня ты теперь отреклась,
Завтра, знаю, вернёшься покорной.

Но зато не дивись, мой враждующий друг,
Враг мой, схваченный тёмной любовью,
Если стоны любви будут стонами мук,
Поцелуи — окрашены кровью.


ШЕСТОЕ ЧУВСТВО

Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.

Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Все ж мучится таинственным желаньем;

Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;

Так век за веком - скоро ли, Господь? -
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.

Нашла полностью! Не знаю писала ли...

Поль Элюар

К стеклу прильнув лицом, как скорбный страж...
А подо мной внизу ночное небо...
А на мою ладонь легли равнины
в недвижности двойного горизонта...

К стеклу прильнув лицом, как скорбный страж,
ищу тебя за гранью ожиданья,
за гранью самого себя...
Я так тебя люблю, что я уже не знаю
кого из нас двоих здесь нет.

Вытащил. Может зря. Извините.

Александр Мезенцев "Мы уходим в себя, как улитка уходит в ракушку"

Мы уходим в себя, как улитка уходит в ракушку.
Оставаясь собою на гребне ушедшей волны,
Что мы ищем в себе, поломав свою жизнь как игрушку?
Почему наши дни так порою бывают нежны?

Отчего, забывая себя, вспоминаем ушедших любимых?
В суете городов, растранжирив энергию чувств,
Мы теряем себя средь потоков телесно незримых,
И находим себя там за краем всевышних безумств.

Растеряв свои дни оглянуться назад очень страшно,
Но грядущего смысл нам понять невозможно порой,
Это мука – бессильно искать, что для нас было важным,
И надеяться глупо, что у жизни бывает отбой.

Но мы ищем тот свет, что назвали своею мечтою,
Даже осень в себе, принимая за божеский знак,
И пытаемся мир от безумья лечить добротою,
Лишь со смертью души мы смириться не можем никак.



А. Белянин

Я забываю имена
Спросонья или с полупьяна
Басовым звуком фортепьяно
Встает забвения стена.

Я забываю голоса
И даже старых песен звуки
В мои протянутые руки
Ложатся лишь на полчаса

Я забываю адреса…
И те, кто где-то ждут упрямо
Письма иль строчки телеграммы,
Уже не верят в чудеса.

Я забываю, как в бреду,
Победы, пораженья, войны.
Так тише и куда спокойней,
И, в общем, знал, куда иду.

Душе теперь не привыкать,
Плащом забвенья укрывая,
Страницы памяти листая,
Их беспощадно вырывать.

Но тянет, что там не пророчь,
За бешенством ветров – скитальцев,
Разбить стекло, изрезав пальцы,
И чье-то имя крикнуть в ночь…


Фридель Крендель.
Летучая Кошка

Деда послушайте, умные дети,
Прежде, чем ляжете спать :
Много летучих мышей на планете-
Нужно и кошкам летать.

Может, мы кошек таких плохо ищем
И потому не найдём?
Или, быть может, летучий котище
Ночью летает, не днём ?

Кошка летучая тихо мурлычит,
В свой отправляясь полёт.
Тот, кто не спит, её может услышать,
Но ничего не поймёт.

В небе своё совершая парение,
Кошка летит по делам.
Птичьего нет у неё оперения,
Есть, как у птиц, два крыла.

Верю я в это природное чудо
Так, как в подарок судьбы.
С мясом поставлю на крыше я блюдо
Возле каминной трубы,

Рядом поставлю глубокую плошку,
В плошку налью молоко
И приучу я летучую кошку
К нам прилетать вечерком.

Может, я с кошкой летучей полажу,
Хоть не умею летать,
Может быть, даже когда-то поглажу
Чудных летучих котят.

Деда послушайте, славные дети-
Быстро ложитесь в кровать.
Завтра отправимся мы на рассвете
Кошек летучих искать

Это новогодний подарок для меня от девушки Кати из Москвы. Ах...

Протянулись звезды - кошачьи лапы, теребят за сердце: "когда, когда же?" - и оно болезненно замирает. Каждая звезда отголоском жизни, отраженьем смысла, пушистым эхом... Каждая щекочет ладони сердца; как марионетки, танцуют слезы - каждая, как маленькое сердечко. Слезы - это ноты, основа вальса, танца, над которым седые крылья расправляет северное сиянье.

Негорячим пламенем окруженный, смотрит с облаков ледяной Создатель, как легко танцуют живые слезы, оставляя дыры в ладонях сердца, плавя их насквозь, до седьмого неба - пусть одна замерзнет, сгорит - другая, третья с пол-пути повернет обратно, а судьба четвертой и вовсе тайна, пятую с шестой поглотит Аврора, сполохами пестрыми спеленает...

Каждая седьмая достигнет неба.
Разорвав, раздвинув покров Авроры, прянет в черный бархат своей свободы, в бесконечный танец огней... и вспыхнет. Каждая седьмая слеза - звездою.

Посмотри в окно самой темной ночью, убери луну, чтобы не мешалась, чуть прикрой глаза, сядь на подоконник. Бывшими слезами вдруг вспыхнут звезды, и погладят сердце кошачьей лапой.

мяу! какая прелесть! Респект девушке Кате из Москвы.

Новое стихотворение Веры Полозковой:

***
лучше йогурта по утрам
только водка и гренадин.
обещай себе жить без драм -
и живи один.

все слова переврутся сплошь,
а тебе за них отвечать.
постарайся не множить ложь
и учись молчать.

Бог приложит свой стетоскоп -
а внутри темнота и тишь.
запрети себе множить скорбь -
да и зазвучишь.

Margarit, я никогда не перестану тебя за нее благодарить

Anna,

Собиралась выложить, ей-богу!) Да, да, да,
отлично просто:

Anna,как всегда-потрясающе.
*извините,если было,просто действительно потрясло*
Мариа Цветаева.
АННЕ АХМАТОВОЙ

Узкий, нерусский стан -
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.

Вас передашь одной
Ломаной черной линией.
Холод - в весельи, зной -
В Вашем унынии.

Вся Ваша жизнь - озноб,
И завершится - чем она?
Облачный - темен - лоб
Юного демона.

Каждого из земных
Вам заиграть - безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.

В утренний сонный час,
- Кажется, четверть пятого, -
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.

РАЗГОВОР С ГЕНИЕМ

Глыбами - лбу
Лавры похвал.
"Петь не могу!"
- "Будешь!"- "Пропал,

(На толокно
Переводи!)
Как молоко -
Звук из груди.

Пусто. Суха.
В полную веснь -
Чувство сука".
- "Старая песнь!

Брось, не морочь!"
"Лучше мне впредь -
Камень толочь!"
- "Тут-то и петь!"

"Что я, снегирь,
Чтоб день-деньской
Петь?"
- "Не моги,
Пташка, а пой!

На зло врагу!"
"Коли двух строк
Свесть не могу?"
- "Кто когда - мог?!"

"Пытка!" - "Терпи!"
"Скошенный луг -
Глотка!" - "Хрипи:
Тоже ведь - звук!"

"Львов, а не жен
Дело". - "Детей:
Распотрошен -
Пел же - Орфей!"

"Так и в гробу?"
- "И под доской".
"Петь не могу!"
- "Это воспой!"


Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? — Чья победа? —
Кто побежден?

Всё передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?

Кто был охотник? — Кто — добыча?
Всё дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?

В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце — Ваше ли, мое ли
Летело вскачь?

И все-таки — что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?

Sven,
а все ж таки Ахматова мне в разы ближе Цветаевой...