Цитата(Ergil @ 16.01.2010 - 16:42)
А с какой целью отрицаете? В том смысле, что неужели не выгоднее этих прав придерживаться?
Вопрос интересный, ответ, думаю, будет не хуже.
А очень просто. Имеет смысл придерживаться таких правил, которых придерживаются и в отношении тебя. В противном случае это лишь самоограничение, которое не приносит практической пользы. Если я провозглашу право на жизнь незыблемым, это, с одной стороны, наложит на меня известные обязательства, в необходимости которых я, мягко говоря, не уверен, а с другой - никоим образом не защитит моего права на жизнь, и чьего-либо ещё - тоже.
Идеи неотъемлемости права на жизнь сейчас, очевидно, придерживается, осознанно или неосознанно, меньшая часть населения Земли. Прежде всего – представители т.н. европейской цивилизации. При этом предполагаю, что для значительной части тех, кто её придерживается, основанием для этого является, прежде всего, страх за собственную жизнь, а не за жизнь Человека в принципе. Однако даже в европейской цивилизации (правильнее здесь, видимо, уточнить: европейско-атлантической, а не европейского хартленда) определённая часть людей этого положения не придерживается.
Что же получается? Приняв неотъемлемость права на жизнь как незыблемый закон, я фактически не улучшаю своего положения (потому что это не гарантирует мне того, что какой-то маньяк или человек, который плевал на моё право на жизнь, меня прирежет. За длинные волосы или телефон), но ещё и ставлю себя в ситуацию, когда в ряде случаев я не могу защитить себя сам – и вынужден уповать только на поддержку общества. Кроме того, само общество, провозгласившее право на жизнь как высшую и неотъемлемую ценность, лишается возможности без лицемерия защищать себя от посягательств на него со стороны тех, кто этого права не провозгласил. Получается, что неотъемлемость права на жизнь целесообразна лишь тогда, когда это положение принято ВСЕМ человечеством, без исключений. А это, очевидно, невозможно в принципе. Во всяком случае, я живу и умру в то время, когда это ещё будет невозможно. Соответственно, мне примат права на жизнь может принести вред, но не приносит пользы.
Вместе с тем – это совершенно не означает, что я убиваю налево и направо, граблю и насилую – или хочу это делать. Я этого не делаю. Руководствуясь именно тем, о чём Вы говорите – выгодой и целесообразностью.
Проиллюстрирую гротескным примером. Предположим, продавец в магазине мне нахамил. Я не иду домой за охотничьим ножом, чтобы вернуться, прибить его гвоздями к прилавку и снять кожу с живого. Не потому, что я считаю, что он имеет или не имеет право на жизнь – не вижу смысла философствовать. Не потому, что я хороший или плохой – я не садист, но и ощущения и переживания абсолютно незнакомого мне человека сами по себе беспокоят меня в наименьшей степени. А потому, что меня сдерживает целесообразность.
Если я сделаю так, что мне это даст? В лучшем случае – широко разнёсшаяся молва о том, как я поступаю с хамоватыми продавцами, гарантирует меня от повторения хамства. Что я на этом потеряю? Меня посадят в тюрьму, меня, вероятно, бросит девушка, мне долго будут капать на мозги психиатры и, наверное, родные, а общество сохранит мой образ, отличающийся от реального. Сальдо совершенно не в мою пользу. Соответственно, я не поступаю так.
На самом деле, именно система естественно образующихся сдержек, а не убеждения, гарантирует то, что в обществе, в подавляющем большинстве случаев, не происходит вакханалии убийств: подавляющее большинство людей сдерживаются от агрессии – любой агрессии - страхом перед последствиями. И никакое убеждение в праве на жизнь, при таком раскладе, просто не нужно, потому что последствия убийства одного человека другим сами по себе гарантируют для другого возможность больших неприятностей, и он об этом знает. Определённое количество людей, безусловно, в данном случае не сдерживаются – из-за бесстрашия или неумения просчитывать последствия… но они вряд ли могут сдерживаться и искусственной нормой!
То есть, для моей личной безопасности мне не нужно тотальное признание моего права на жизнь, мне нужно, чтобы последствия моей насильственной смерти для её виновников гарантировали меня от покушений на неё. Смертная казнь в данном случае, как мера наказания за убийство, пожалуй, поэффективнее писанной нормы «естественного права», не подкреплённой реальной силой.
Однако я допускаю ситуации, в которых целесообразнее убить, чем сдержаться. Например, при защите собственной жизни. Убеждённейший сторонник естественного права всякого человека на жизнь, столкнувшись с необходимостью выбора между смертью своей и чужой, рискует либо собственной жизнью, либо тем, что вынужден будет убить – и либо признать то, что был лицемером, либо страдать от когнитивного диссонанса.
Я, не признавая неотъемлемости права на жизнь, от подобных проблем гарантирован.
Голая целесообразность.